[Alex Fox]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Гин/Айзен

[Неудачный день]

Название: «Пустыня»
Автор: Лейтенатор
Пейринг: Гин/Айзен и его мозг
Рейтинг: PG - 13
Примечания: POV Айзена
Дисклеймер: персонажи – Кубо, пустыня моя


Выложено с разрешения автора


Я зарываюсь пальцами в песок, вгрызаюсь в солёное солнечное тело пустыни. Оно липнет ко мне жёлтым мелким крошевом, оседает пылью на пальцах. Я пытаюсь докопаться всё глубже и глубже, погружаю пальцы в море тысячи осколков, ломаю ногти, впиваясь в горячую вязкую сухую плоть. Мои пальцы нащупывают камень, бережно расчищают его от налипшего песка. Здесь, на глубине, он холодный и мокрый — у камня плотность выше и он медленнее нагревается, полностью скрытый под песчаными заносами. Нагретый за день жёлто-янтарный песок касается холодного камня, на нём появляется конденсат и песчинки слипаются грязно-бурым комком, пропитанным влагой. Я помню это, как и тысячи других полезных — но совершенно бесполезных — фактов.
Солёный ветер носится над склонённой головой, ерошит волосы и песок, запускает свои холодные пальцы в пустыню, насыщает ее мельчайшими брызгами. Они пророют себе ходы, всё глубже и глубже, пока наконец не потекут подземным ручьём. Я могу лежать на брюхе горячей пустыни и думать о том, что подо мной — море. Я не вижу его — но я верю, что оно где-то здесь, под сердцем, бьется ему в такт приливами и отливами, говорит о чём-то холодном, солёном, яростном, своём, понятном нам обоим.
Ты приходишь под вечер, улыбаешься широко, так, чтобы я не мог разглядеть беспокойство в твоих глазах — но с тех пор, как я снял очки, я слишком хорошо вижу. Ты проводишь рукой по моим волосам, потом, слишком поспешно, будто одумавшись, отнимаешь руку и говоришь, что у меня в волосах песок. И улыбаешься, еще сильнее прежнего щурясь. Ты такой солнечный, что у тебя от самого себя слепит в глазах, но я знаю, что песок — самый раскалённый — внутри себя таит холодное море.
Пока я не решаюсь заглянуть вглубь.
Ты приходишь и уходишь без предупреждения, не спросив, утекаешь, как песок сквозь пальцы. Ты пустынная змея, юркая белая ящерица, скользишь по песчаным холмам так стремительно — и я не могу оторвать глаз от тебя. Рептилиям вечно не хватает тепла — и я создал этот искусственный мир, залитый солнцем, посреди своей холодной ночной пустыни. Ты попросил — как я мог отказать тебе? У рептилий чересчур холодная кровь и медленный обмен веществ («Ботаник Соске! Зануда Соске!»), поэтому, проглотив свою жертву, они ложатся на горячий песок и переваривают ее. Каждый раз, заслышав позади себя шорох, я боюсь оказаться проглоченным.
Но пока что, всякий раз оказавшись у меня за спиной, ты просто прижимаешься ко мне всем телом и улыбаешься сыто и довольно. Кем ты пообедал сегодня?
Я помню, как давно, чертовски давно — словно вижу сквозь дрожащее марево воздуха над горячим песком — я жил своей прежней жизнью. Читал книги про рептилий и небесные тела, зарывался с головой в пыльные свитки, изучал, изучал, изучал — тысячи способов, которыми я мог бы изменить мир, и на которые мне никогда не хватило бы решимости.
А потом пришел ты и показал мне, что все проблемы можно решать кровью — не своей, конечно. Ты всё смотрел каждый раз, как она лилась, алая, яркая, пульсирующая, горячая — прямо тебе на руки — и еле сдерживался, чтобы не слизнуть её. О, ты подходил ко мне медленно, исподволь, сужал круги. Я слышал шуршание песка за своей спиной и находил чешуйки в постели — и, как никогда прежде, я желал тогда быть съеденным.
Как же ты был удивлён, когда узнал, что помимо моих книг и пробирок у меня нет ничего — ни амбиций, ни смелости, лишь ненужная, неуместная, неоправданно высокая реяцу. Она свивалась вокруг меня плотным коконом — таким тугим, что я порою не мог дышать.
А потом ты рассёк её своей улыбкой, как клинком, и она стала бескрайней пустыней внутри меня. Душная, раскалённая реяцу — ты приходишь об неё погреться, моя змея?
И мир стал сразу поразительно правилен и хорош, и тысячи моих мыслей, планов и знаний выстроились в шеренгу и пошли в бой, чтобы служить тебе.
— Ты слишком много думаешь, — жарко выдыхаешь ты мне на ухо и валишь лицом в песок, слизываешь песчинки с шеи. Я смеюсь, когда ты победно шепчешь: «Я покорил тебя», но моя улыбка гаснет после тихого «Осталось дело за малым».
Песок обжигает иглами кожу. Пустыня вокруг меня шепчет: «Покорись». Пустыня внутри меня говорит: «Убей». Ты говоришь: «Поцелуй меня» — и я послушно тянусь к твоим губам. Они холодные.

@темы: фанфикшен, PG-13, Bleach

---

[Мэлис Крэш]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Alex Fox]

Название: “October and April”
Автор: Alex Fox
Бета/вычитка: Ворон
Пейринг/Персонажи: William T. Spears/Sebastian Michaelis, Grell Sutcliff, Undertaker, Eric Slingby
Фандом: Kuroshitsuji
Рейтинг: R (дальше, видимо, больше)
Жанр: action, angst, romance
Дисклеймер: всё принадлежит только Тобосо Яна
Размер: макси
Предупреждения: AU, возможно ООС. Нестандартный пейринг.
Размещение: с моего разрешения.
От автора: Зрение Вас не обманывает, пейринг действительно такой. Таймлайн – события задолго до первого сезона. Уильям ещё не начальник отдела, Сиэль ещё не родился.
Автор благодарит музу и вдохновителя – Ворона за неоценимую помощь при создании.
Саммари: Случается, что беда приходит, откуда не ждали. Свои оказываются чужими, помощи ожидать не от кого, но когда мольбы и глухое молчание бессильны, на помощь приходит... демон. Возможен ли бескровный союз выходца из ада и бога смерти? Удастся ли совершить почти невозможное или действие не начнётся, закончившись на взаимной ненависти?
Говорят, что противоположности притягиваются, но так ли это?

Глава 9. Не играющий в шахматы жнец

Дворецкий дома Картрайт часто принимал гостей при жизни господ. В ту кровавую ночь его не оказалось в поместье, потому что миледи отпустила его к приехавшей из соседнего графства дочери. Старина Филипп и его «малышка», старшему сыну которой было уже пятнадцать, проговорили почти до самого утра. Ещё на подходе к особняку он почувствовал неладное. Последние несколько десятков метров дворецкий дома Картрайт бежал бегом, и, схватившись за сердце, замер на пороге. Трое господ были мертвы.
Приставы долго допрашивали Филиппа, но потом махнули рукой, оставив сотрясающегося от рыданий пожилого человека. Квартирку его всё же обыскали, но ничего не нашли, усмехнувшись только - честный дворецкий такая редкость в неспокойное время.
День спустя Филипп Керр принимал одного из последних гостей семьи Картрайт. Венок с чёрными летами качнулся на двери пустого дома, дворецкий поклонился посетителю. Последние двое суток старина Фил жил, словно по наитию: что-то делал по привычке, а потом откладывал в сторону незаконченное дело, стараясь не лить душивших слёз. Отворив дверь гробовщику, дворецкий замер, оторопев, после чего учтиво отступил в сторону. Гость был весьма необычен.
-Доброго утра, уважаемый, - проговорил гробовщик, даже не сделав попытки снять шляпу, как подобает джентльмену.
Моргнув, Филипп впустил странного гостя в дом. Было во внешности гробовщика что-то пугающее: спутанные волосы скрывали лицо его, открывая взору лишь узкие бескровные губы; сложенные руки с белыми пальцами и контрастно-чёрными ногтями, будто тот только что, разодрав когтями землю, возник перед крыльцом. Волосы его были седы, как лунь, и так длинны, будто он ни разу в жизни не остригал их. Гробовщик был одет в бесформенный балахон угольного цвета с наброшенным поверх него старым плащом, который стелился по полу, однако и прямая осанка гостя, и исходящая от него незримая, но ощутимая сила, не принадлежали ветхому старцу. Костюм довершала странная шляпа, напоминающая колпак. Он принёс с собой запах дождя, подвядших белых роз и аромат тамариска, но не земли, не тления, как можно было предположить.
«Словно сама смерть пришла», - подавил желание перекреститься дворецкий, притворяя дверь.
-Прошу наверх, - проговорил Филипп, направляясь к лестнице.
Под тяжестью тела пожилого дворецкого ступени привычно поскрипывали, словно оплакивали хозяев, но на шаги гробовщика не отзывались. Тот, не торопясь, шёл следом. Наверное, такого типа старина Фил не впустил бы на порог прежде, но теперь не испытывал ни страха, ни ужаса, лишь наступившее вдруг смирение. Миледи, её мужа и маленького мастера не вернуть.
Замерев у двери детской, гость не спешил переступить порог. Взглянув в лицо гробовщика, Филипп похолодел: его бескровные губы, обнажая белые зубы без единого изъяна, улыбались нежно и чувственно. Высвободив руку из рукава балахона, гробовщик провёл ладонью по поверхности двери, любовно оглаживая пальцами след, будто оставленный острым предметом.
«Не помню, чтобы такой был, - посетовал дворецкий, вжимая голову в плечи. – Миледи бы разгневалась. Наверное, проклятый вор оставил».
-Встреча всё-таки состоялась, - произнёс гробовщик, приближая лицо к следу на двери, словно отметина что-то шепнула похоронных дел мастеру в ответ.
-Что… сэр? – спросил дворецкий, не понимая, разговаривает тот сам с собой или с ним.
-Похоже, что скоро ко мне придут гости, - ответил гробовщик улыбкой почти торжественной, почти радостной. – Люблю гостей. Их история мне будет интересна.
-Сэр… - пробормотал Филипп, глядя на странного гостя с мольбой и непониманием во взгляде.
-Скоро узнаем, - шепнул гробовщик, словно пообещал что-то, после чего толкнул дверь, входя в детскую.

* * *
Некоторое время назад

Жнец заснул очень быстро, видимо, изрядно вымотавшись за день. Небрежно закинув ногу за ногу, Себастьян терпеливо выжидал, когда чуткий сон создания, в сущности смертного, перейдёт в глубокую фазу, и вот тогда можно было смело хоть из пушки под окном палить – не проснётся. В комнатах необходимо было убраться, иначе под удар вставала вся авантюра, которая уже не казалась демону столь уж сомнительной. С каждым шагом навстречу истине, Себастьян убеждался всё сильнее в том, что на этот раз сам он, кажется, зашёл слишком далеко.
Сорвав с плеча повязку, Себастьян поднялся на ноги. Погас ночник, погружая спальню в абсолютную мглу. Поднимаясь от самого пола, бесшумно завьюжил сумрак, скрывая тело демона, чтобы через несколько секунд зловещий чёрный кокон раскрылся, выпуская сына ада. Сверкнули в темноте кроваво-алые глаза, Себастьян неспешно шагнул в гостиную, но ни единого звука не срывалось с остриёв его шпилек.
Посуда была перемыта за пять минут, расставлена по местам ещё за одну, а вот на то, чтобы отчистить ковёр и кресло от собственной крови, требовалось время. Себастьян мог бы применить магию, однако проще было повесить над домом табличку «тут ночевал демон», но что-то подсказывало ему, что Уильям задумки не оценит.
«Пока раздавали чувство юмора, он, наверное, стоял в очереди за занудством, - думал Себастьян, стирая следы крови смоченной в воде с мыльным раствором тряпкой. – Зато у меня его с лихвой. Я, демон, живший ещё во времена фараонов, тот, которому под силу посеять чуму, и, оказавшись тут, мог бы изрядно поубавить количество жнецов и несколько видоизменить сам Департамент, чем занят? Вытираю от собственной крови чужой ковёр, стоя на коленях в боевых доспехах, чтобы не потревожить сна одного жнеца».
Минуя спящего Уильяма, чтобы заменить воду, Себастьян замер.
«Законы твоего мира и моего такие разные. Я волен сам творить историю, в то время как ты лишь плыть по течению».
Поступательные движения помогали структурировать мысли. Именно так и начинался каждый новый виток в истории: со случайности. Если бы демон в тот самый день всё же решил погулять в каком-нибудь другом районе, а жнец саботировал работу, то они бы не встретились и не столкнулись бы со странной четвёркой. Неужели этот мирно спящий диспетчер всё ещё думает, что расследует обычное дело, пусть и с необычными обстоятельствами?
«Всё много глубже, чем тебе кажется, Уильям. Если в этом замешан сам глава твоего Департамента, то это означает только одно: реорганизацию всего вашего бюрократического аппарата. Готов ли ты к тому, что нерушимые твердыни твоего мира покачнуться? Готов ли ты к тому, что начнётся война? Четвёрке не нужны мы с тобой. Им нужен кто-то другой. И, кажется, мы оба знаем ответ на этот вопрос. Готов ли ты пойти против системы, диспетчер Ти Спирс?»
Пятна крови были отмыты к тому моменту, как серая ночь сумерек мира жнецов начала меняться серой хмарью утра. Тени отступали, прячась за предметами, под креслами и шкафом, но самый чёрный её сгусток восседал на подлокотнике дивана, на котором спал Уильям. Облокотившись на спинку, Себастьян заботливо убрал волосы со лба напарника, едва задевая только длинными ногтями.
«Ты так беззащитен сейчас… так опрометчиво-безрассуден, хотя предпочитаешь подвергать анализу даже собственные чувства. Мне ничего не стоит вырвать тебе сердце, оторвать голову так, что ты даже не проснёшься. Но ты уверен, что я не сделаю этого, и ты прав, дьявол бы тебя побрал. А знаешь, почему? – склонившись чуть ниже, Себастьян почти коснулся губами губ Уильяма, улыбаясь. – Ты думаешь, что я не могу нарушить договора, а значит, не могу стереть тебя в порошок? Но это не так. Мне просто интересно узнать, чем это закончится. Мне интересно смотреть на твою внутреннюю борьбу с самим собой. Будет печально, если ты сломаешься...»
Древняя мудрость гласила: «держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Мысль, которая прежде не приходила в голову, вдруг оформилась в план, совершенно логичный, но притом безумный.
«Сейчас мы не друзья, но, когда всё окончится, мы снова станем врагами, если ты дойдёшь до конца. Твоя жизнь – песчинка в мироздании, но мне было бы интересно встретиться с тобой снова. Позже. Когда ты станешь ещё сильнее. Я сделаю тебя нужной мне фигурой на шахматной доске».
-Будь моим верным врагом, - прошептал Себастьян.

* * *

Он похож на месяц апрель: с его холодными ночами и обманчиво-тёплым незабудковым небом. Юный, но уже не мальчишка, молодой и дерзкий. Впитав вместе с хладными водами капели и зимний ветер, и мимолётную ласку белых солнечных лучей, он переменчив, бескомпромиссен. Разделяя весну на стужу и тепло, апрель сам дух весны, сама жизнь в каждом порыве, сам цвет, высвобожденный из-под талого снега. Чёрная земля, зелень первых побегов, ветер перемен, холод луны и яркий, но прохладный свет солнца – это апрель.
«В один прекрасный день ты перестанешь метаться между голосом рассудка и сердца. Ты превратишь в силу свою слабость. Ты станешь могущественней и холоднее. Быть может, твои яркие чувства, словно струится хладная вода подо льдом, станут камнем, словно замрёт в зелёном янтаре бабочка. Быть может, я не застану этот день. Но пока ты апрель молодой и дерзкий».

* * *

-Минуточку внимания, - разговоры в диспетчерской моментально стихли.
Множество взглядов поверх оправ очков обратились на Джона Уилкерса – начальника диспетчерского отдела. Распорядок дня нарушался редко, и явление в зал главы в середине рабочего дня водворило идеальную тишину без излишних увещеваний и призывов к порядку. Пауза затягивалась. Следом за Джоном в диспетчерскую вошёл начальник Винтерхарт. Скрипнули кресла, чиркнули по полу ножки стульев – диспетчеры почтительно поднялись с мест, словно по команде, а потом опустились по мановению руки Гросвенора.
Он заговорил сразу, не тратя время на приветствия.
-Диспетчерский отдел «Несущие Смерть». Вчерашним числом расследование инцидента под Данблейном было поручено начальнику диспетчерского отдела Уилкерсу. Сегодня пятнадцать минут назад стали известны даты, время и место новых смертей. Их множество, как было и в Шериффмьюире. Это место Букингемский дворец, сегодня, девять часов и семь минут после полудня – время первой смерти. Начало операции назначено на девять. Начальник диспетчерского отдела Уилкерс сейчас назовёт имена тех, кто отправится на место событий. Все прочие останутся в управлении.
Ропот замер где-то подходе к побледневшим губам. Во время шериффмьюирского инцидента никто не пострадал, но, как показало обследование, «демоны» и не собирались будто убивать или ранить. Каждый из присутствующих в комнате понимал, что названные – верные смертники. «Пушечное мясо» - недостойное слово для жнецов, однако другого политкорректного, которое описало бы столь же ёмко, не существовало.
Слово взял начальник диспетчерского управления Уилкерс, поправляя очки, что съехали по переносице.
-Данная операция пройдёт при содействии отдела безопасности. Класс её опасности - «А». Те жнецы, имена которых не будут названы, останутся в Управлении, ожидая мобилизации по команде. Руководить операцией буду я, - он намеренно оттягивал миг, когда имена будут названы или, как и всегда, по-отечески пытался найти нужные слова, которые вселили бы надежду. – Жнецы, которые отправятся в Букингемский дворец к началу операции, - в его руках хрустнул лист бумаги, - Коннор Дэйл.
Жнец в очках с узкой оправой почтительно кивнул, и не подумав измениться в лице, побледнеть. Он знал, что его имя будет названо. На сложные задания отправляли только лучших, нет, лучших из лучших. Коннор, коротко взглянув из-под огненно-рыжей чёлки на своего бессменного напарника, знал, кого назовут вторым. Или третьим, если его имя будет дальше по алфавиту.
-Эндрю Фаулер.
Напарник Грелля только усилием воли подавил вскрик, но, перехватив одобрительный взгляд Коннора, который прежде и не замечал тихого блондина с нервными манерами, затих.
-Николас Паркер.
Он коротко кивнул начальнику Уилкерсу, а сам, медленно заведя руку за спинку стула, показал напарнику два пальца, которыми «пощёлкал» точно ножницами. Великолепные «Паркер и Дэйл», пусть Коннор утверждал, будто «Дэйл и Паркер», снова работали вместе. Жест этот означал давнее соперничество: «я успею насобирать душ больше чем ты».
-Эрик Слингби.
Приподняв бровь над тонкой оправой очков, он распрямил спину, словив спиной беззлобные усмешки Коннора и Николаса. Эрик – молодой и перспективный сотрудник диспетчерского управления норовил возглавить список десяти передовиков уже не первый год, однако для достижения цели к оперативности полагалась ещё и дисциплина. Теперь у диспетчера Слингби появились все шансы войти в квадру лучших, ведь на подобных заданиях превыше всего ценится смекалка и импровизация, а не следование пунктам устава.
-Уильям Ти Спирс.
Никто не обернулся в сторону «отщепенца», однако невысказанный вопрос: «но он же отстранён, почему?!» зазвенел в воздухе стрёкотом тысячи ножниц, которые соприкасались лезвиями. Уильям знал ответ.
-Грелль Сатклифф.
«Прости», - дрогнула жилка на виске Уильяма.
Аловолосый, не растерявшись, коснулся груди кончиками пальцев, словно уточнял, не ослышался ли, потом расцвёл в лучезарной улыбке, словно выиграл миллион фунтов стерлингов, а не отправлялся на верную смерть.
-Форму вы можете получить на складе. Хорошей работы. Сбор сегодня в восемь здесь же.
Стоило двери закрыться, как диспетчерская взорвалась возгласами, смешками, одобрительными хлопками. Все взоры теперь были обращены на огненно-рыжего Коннора и его напарника Николаса, которого в шутку он называл «Никки» из-за пепельных волос, отпущенных ниже плеч.
-Эй, Слингби, пилу получше наточи! – перелетело почти через всю диспетчерскую благословение от Дэйла и Коннора.
Эрик коротко отсалютовал двумя пальцами от виска, ухмыляясь, мол, не извольте беспокоится. Куда больше его занимало то, что происходило в другом углу диспетчерской. Впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла, бледный, словно снег, Фаулер мужественно пытался не дать волю слезам. Сидящий рядом на подлокотнике Сатклифф пытался как-то ободрить друга, широко, однако несколько натянуто улыбаясь, но тщетно. Взгляд Эрика скользнул к третьему участнику мезансцены – Ти Спирсу. «Мистер Зануда» был бледен, и с первого взгляда показался сосредоточенным, но, присмотревшись, стало понятно, что он в бешенстве. Собираясь было направиться к двери следом за Уилкерсом и Винтерхартом, он был перехвачен Сатклиффом, который, словно клещ впился в рукав его пиджака.
«Интересно…» - скрыл ухмылку Эрик.
То, что Ти Спирс был отправлен на передовую, можно было расценивать двояко. С одной стороны ему давали возможность оправдаться, и каким-то образом даже поучаствовать в поимке тех, кто убил Лэндера, однако была у сияющего лица луны и тёмная изнанка. С другой стороны нет способа избавиться от сотрудника эффективней, чем отправить на передовую, как сейчас. Эрику был совершенно безразличен Ти Спирс. В самом деле, чем этот зануда с непомерными амбициями, метящий в кресло начальства, может быть интересен? Привлекло его в сложившейся ситуации именно повышенное внимание к персоне Ти Спирса начальника Винтерхарта. Именно он отстранил от должности – об этом знал весь отдел. Именно Винтерхарт милостиво включил в группу оперативников, об этом несложно было догадаться. Неужели серая посредственность Ти Спирс действительно заслуживал столь пристального внимания?
«Кажется, станет чуть веселее?»

Эрик Слингби был одиночкой. Ни один напарник из тех, кого приставляли к нему, не смог проработать бок о бок и месяца. Из сложенных в стопку заявлений о переводе от бывших коллег Эрика можно было склеить модель Вестминстерского аббатства во весь стол. Жалобы были самыми различными: «не умеет работать в команде», «груб», «недисциплинирован» и так далее, и тому подобное. Несколько раз ставился вопрос ребром о том, чтобы перевести с должности оперативника в архив, однако каждый раз решение это откладывалось. Эрик был незаменим в тех ситуациях, когда в уставе не было руководства к действию, когда необходимо было импровизировать.
Диспетчеру Слингби не нужны были звания и всеобщее признание. Ему было невыносимо скучно и, кажется, в привычном режиме жизни вырисовывалось что-то новое.

Совещание было назначено на восемь, однако Коннор и Ник собрали всех в диспетчерской за полчаса, предупредив об этом на обеде. Впуская по одному, они обменивались насмешливыми взглядами, ободряюще улыбаясь каждому входящему. Заперев дверь, чтобы никто не помешал совещанию, они собрали всех к столу, по центру которого была разложена схема Букингемского дворца.
-Откуда? – не удержавшись, спросил Эрик, приподнимая светлую бровь.
-Честное слово, верну откуда взял, - невинно улыбнулся Ник, отгораживаясь за чашку с чаем.
-Итак, ближе к делу, - взял слово Коннор. - Я рад, что мы отправляемся именно в таком составе. Я… - он перехватил взгляд напарника, который недовольно кашлянул, - мы собрали вас здесь для небольшого вступительного слова. Не думаю, что здесь есть слепые идиоты, которые безоговорочно верят в то, что творится сейчас в Департаменте. Атака демонов, загадочное исчезновение Лэндера, потом шериффмьюирский инцидент, проникновение неприятеля на территорию царства Смерти, предатель в «Несущих Смерть», теперь предстоящее в Букингемском дворце. Может, я трижды кретин, но едва ли… - Коннор снова осёкся.
Ник, выразительно подняв брови, обвёл чашкой пространство, напоминая о том, что и у стен могут быть уши. Вдохнув и выдохнув, пусть и злой, но осознавший, что такие меры предосторожности не лишне, ни слова не сказав напарнику, Коннор продолжил:
-Я не верю в предателя среди нас. Но даже если и так, есть он в этой комнате, в чём сильно сомневаюсь, или нет, я хочу, чтобы сегодня мы сделали своё дело. Мы соберём души, вернёмся именно в таком составе в департамент, не допустим жертв в наших рядах и соберём души. Думаю, каждый из нас понимает, что данная операция – риск, как он есть. Вызов, который мы принимаем довольно слепо. Точнее… - снова прервавшись на покашливание Ника, Коннор разгневанно ударил ладонью по столу, - да, чёрт бы меня побрал, я скажу это вслух. Нас отправляют на возможную смерть, и десятое дело кому это нужно. Одно очевидно – начало этой истории смерть диспетчера Лэндера и мы должны не допустить новых. Мы выживем. Мы вернёмся с победой. Хорошо, что ты с нами, Ти Спирс, - Коннор коротко улыбнулся Уильяму. - Это в некотором роде символично.
-А вот теперь о деле, - к столу приблизился Ник, отставляя чашку в сторону. – Всем вместе нет смысла идти, думаю, это понимает и старина Уилкерс. Итого, отправятся в центр событий переодетыми по моде столетия только трое. Это буду я, Дэйл и Ти Спирс.
-Я против, - коротко вставил ремарку Уильям.
-Почему? – изумлённо выгнул бровь Ник, не ожидавший такого внезапного отказа.
-Ти Спирс, ну не Слингби же отправлять. У тебя идеальная внешность. Из нас всех собравшихся тебе проще всего будет затеряться в толпе, - начал приводить доводы Коннор.
-Во-первых, я против того, чтобы притворяться смертным. Во-вторых, жнец должен оставаться одетым по форме. В-третьих…
-Не слушайте вы его, - простонал Грелль, расплываясь в широкой улыбке. – Я пойду вместо Уилли. А он и вправду лучше всего во… - прижав острыми зубами нижнюю губу, аловолосый сладостно выдохнул, - … внезапных атаках.
-Хорошо, Сатклифф. Наденешь женское платье, - Ник снова окинул взглядом собравшихся. – Итак, отправляемся в центр событий я, Коннор и Грелль. Эрик и Уильям, вы займете позицию здесь и здесь – он указал на плане два противоположных входа, - больше всего смертей будет в этом зале. А ты, Эндрю будешь координировать. Если что, то отправлять голубя именно тебе. Справишься?
Бледный от страха Фаулер нашёл в себе силы кивнуть.
-Отлично. Стратегия предельно ясна, - улыбнулся Коннор, протягивая руку в центр над столом. – Смерть с нами, господа диспетчеры?
-Сколько пафоса, - вздохнул Ник, опуская ладонь сверху, накрывая пальцы напарника. – Ни шагу назад.
-Без меня вы чёрта с два справитесь, - фыркнул Эрик, венчая руки напарников.
-Чур палевое не надену, этот цвет меня полнит, - ласково улыбнулся Грелль, присоединяясь к пожатию.
-Без лишних эмоций выполним нашу работу, - произнёс Эндрю, опуская дрожащую ладонь поверх.
Оправив очки, Уильям повенчал сплетение рук.
«Я не позволю им провести цугцванг», - решительно сжал он пальцы.

***
Его скорбная лавка не меняла адреса вот уже очень много лет. И каждое десятилетие, столетие, заведение это представало перед гостем неизменно «вросшим в землю», увенчанное табличкой «Гробовщик». Жнецы называли его «Легендарным», однако его лавочку предпочитали обходить дальней дорогой потому, что многие знания – многие печали.
«Зря», - улыбнулся в ночь Себастьян.
Входить демон не спешил. Его внимание отвлекло движение в темноте тупика, который завершал переулок, где стояла лавка Гробовщика. Себастьян узнал бы из тысячи этот великолепный чёрный цвет и пронзительный взгляд зелёных глаз, а потому замер, околдованный, пленённый, почти безвольный. Опустившись на одно колено он поманил суровое, но такое застенчивое создание с восхитительным пушистым хвостом и трогательными розовыми подушечками на лапах.
Сжимая в объятиях чёрную кошечку, которая неожиданно доверчиво подставляло демону животик, Себастьян не сразу распознал, что в переулке больше не один. Он знал, что хозяин лавки давно уже перерос тот славный «переходный возраст» жнецов, когда у них принято размахивать косой и угрожать расправой. Ласково щекоча кончиком пальца нежную подушечку на задней лапке кошечки, Себастьян обернулся только когда к нему обратились.
-А. Это ты, - голос Гробовщика прозвучал скрипом несмазанной двери, как и всегда после долгого молчания.
-Я, - ответил Себастьян, стирая с лица нежную улыбку, адресованную кошке, при повороте головы в сторону собеседника. – Ты знал, что я приду.
-Конечно. Все здесь будете, - произнёс он с ласковостью пастора, отпускающего грехи. – Но от меня по-прежнему ускользает то, зачем это нужно тебе, пожирающий души, - скрестив руки на груди, Гробовщик не улыбался больше.
-Личная выгода, - холодно ответил Себастьян, и, помедлив, добавил, зная, что бывшего сотрудника «Несущих смерть» не обмануть. - Скука.
-Только и всего? – переспросил похоронных дел мастер, снова приподнимая уголки губ. – Это уже интересней. Ты пришёл за ответами на вопросы?
-Я не уверен, что хочу их задать.
Коллекционировать информацию было любимым занятием Гробовщика. Словно ценные предметы она оседала у него, тщательно сортировалась от мусора, однако золотые слитки самого подлинного, достоверного, стоили дорого. Жнецы не умеют смеяться, работа часто лишает их всех эмоций, а потому за знания Гробовщик требовал рассмешить его. Он наверняка знал о странной четвёрке всё, но выторговывать у «Легендарного» знания Себастьян не хотел. Во всяком случае сегодня.
Пять дней назад они уже обменялись услугами. На пересказывание занимательных историй из жизни албанских вампиров, исполнение праздничных песен атлантов и воспроизведение хронометража индейцев майя у Себастьяна ушли сутки, но итог того стоил. Использовав свою Книгу Судьбы и закладку, Гробовщик кое-что подправил в будущем хитросплетении событий, благодаря чему через несколько часов должен был состояться бал в Букингемском дворце, где произойдёт встреча с загадочной четвёркой.
«Значит, он ничего не просил передать мне в ответ», - впрочем, Себастьяна это нимало не удивило.
-И всё же, зачем это тебе? Наши души не понравятся тебе, - спросил Гробовщик, сжимая пальцы на плече гостя.
-Однажды демон влюбился, - ответил Себастьян.
Длинные чёрные ногти впились в бархат камзола. Прижав ладонь к груди, Гробовщик охнул, а потом мелко задрожал. Словно прорывалась вода через плотину, проталкиваясь ручейками в трещинки, и вот хозяин лавки захохотал, безудержно, навзрыд.
Отсмеявшись лишь когда кончилось дыхание, Гробовщик широко улыбнулся Себастьяну.
-Это была отличная шутка. Я должен тебе историю, демон.
-За ней я приду в следующий раз. Не один.
-Ты слишком самонадеян, - оскалился в широкой улыбке Гробовщик.
-Не больше, чем всегда.
Демон растворился в ночи, оставив рядом с дверью Гробовщика кошечку, которая непонимающе закрутила мордочкой, выискивая нового знакомого.
-Они врываются в твою жизнь, забирают всё и ещё немного и уходят. Неприкаянные, разочарованные, вечно голодные и такие… одинокие, - тихо произнёс Легендарный, пряча в уголках губ улыбку. – Но они всегда возвращаются.
Он знал, что прав. Не ошибаются только мёртвые.

Главы 7, 8
Главы 1-6

@темы: фанфикшен, R, Kuro Shitsuji

---

Романтика Сейретея

[[Черный Шут]]

Название: Романтика Сейретея
Автор: [Черный Шут]
Бета: -
Фандом: Блич
Пэйринг/Персонажи: Ичимару/Айзен, Хинамори, Матсумото, Кучики и попавшие в кадр другие шинигами
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: юмор
Дисклаймер: стандартно
Саммари: Как Вы думаете, чем занимаются лейтенанты со своими капитанами во время весеннего обострения? Вот и Хинамори думала, что работают...

В Сейретее весна.
За три дня до полнолуния.

- Аааа! Как же хорошооо! - потянувшись, промурлыкала Матсумото, лежа на свеженькой травке, явно отлынивая от какой-нибудь не очень важной тренировки. Рядом еще валялись несколько рядовых шинигами, подливая Рангику еще сакэ.
"Еще бы Гин не забыл..."
В алькоголь упал лепесток сакуры, явно занесенный весенним ветерком из сада Кучики...
***
Юный Бьякуя не желал появляться в эти несколько чудесных дней в каких-либо людных местах. Даже на свой пост он ходил только потому, что так полагалось. Бьякуя всегда любил эту пору, но она была такой болезненной, такой грустной... Но юный глава клана все равно каждый раз сидел в свои свободные минуты и смотрел на сакуру. Иногда он даже позволял себе выпить. Совсем иногда, когда было совсем уж тоскливо и одиноко.
***
В эти дни всему Готею становилось лень работать. И хотелось просто побродить по улочкам, посидеть за чашечкой чаю, а лучше всего, взявшись за руки с любимым ускользнуть куда-нибудь в уединенное место. Проще всего это было сделать капитанам. Особенно Укитаке и Шунсую. Укитаке полагался покой, при его-то болезненности. А Шунсуй... Шунсуй не мог оставить своего лучшего друга одного в такой момент, посему сидел с ним. Естественно с сакэ. Но к счастью капитана 13 отряда без женщин. Сейчас все было очень хорошо. И Укитаки был счастлив перебирать вьющиеся волосы и смотреть в окно, слушая умиротворенный храп Шунсуя.
***
И только 5 отряд, казалось, весна не затронула. Все работали в поте лица. Лейтенант писал отчет, капитан проводил тренировку, а в последствии почти до ночи что-то писал в своем кабинете.
***
А еще изо всех сил тренировалась и трудилась милая, правильная девочка по имени Хинамори Момо. Она с восторгом и благоговением смотрела на проходящего мимо капитана Айзена, тихонько-тихонько вздыхала, прижав руки к маленькой груди, а потом вновь принималась с еще большим усердием заниматься, чтобы вечером привести себя в приличный вид и отправиться в казармы 9 отряда, к своему кумиру.

Ночь первая.
Сейретей. Вечер.

Весенний вечер удался на славу: теплый нежный ветерок, приносящий ароматы цветущей в садах Кучики сакуры, закатное небо, на котором уже появляются звезды и видна почти полная луна.
В Сейретее все тогда еще было спокойно. И Никто не обращал внимания на милую связку капитан - лейтенант, шагающую по направлению к одному из домиков. А еще никто не обратил внимания на куда-то спешащую маленькую тень, шуршащую хакама и каким-то свертком, что держала в руках.
Ароматы кружили голову, а луна и звезды так и манили выйти, сесть на доски и пить сакэ, читая хокку про любовь и свободу. Но, видимо, кто-то несколько иначе представлял себе ночную романтику. А именно, та самая обычная связка.
- Айзен-сама, а, Айзен-сама? - протянул среброволосый лейтанат, хитро улыбаясь. Гин потянулся на футоне, казалось ничего его не трогало, даже ясные светлячки, приклеенные к черной картонке неба.
- Да, Ичимару? - оторвался от созерцания отражения луны в своем сакэ капитан, внимательно посмотрел на своего лейтенанта.
- А Вы мне обещаааали! - чуть капризно и обиженно протянул Ичимару, вставая на колени и изящным жестом распуская пояс. За этот жест он удостоился легкой, доброй улыбки. Почти искренней.
- Обещал. Но не сегодня, Ичимару, не сегодня. - В голосе капитана слышится легкая ирония и, возможно, даже сочувствие.
Тень, почти слившаяся с одним из древ хурмы, вздрогнула и так же бесшумно отправилась прочь, сверкнув хрусталиками слез.

Ночь вторая. 24 часа до полнолуния.

И вновь все тот же футон, все та же тень, но только уже не за деревом, а на нем, среди цветов. К груди тень прижимает как-то сверток, да что-то тихонько шепчет себе под нос.
А двое мужчин будто и не замечают слежки.
И вновь Ичимару тянут все ту же фразу, стягивая с плеча косоде. Но вновь отказ, который, почему-то ни чуть не обижает хитрого лейтенанта, делающего попытки стянуть косоде со своего капитана. И вот Гин уже тянется за поцелуем, как... Немного меняет траекторию и нагло кусает Айзена за нос, нагло и самодовольно улыбаясь. Тень удивленно икает и вновь исчезает прочь, явно не желая видеть продолжения. Двое загадочно и очень уж понимающе переглядываются, а потом синхронно тянутся один за сакэ, другой за чашкой остывшего зеленого чая.

Ночь третья. Полнолуние. Пик цветения сакуры.

В стаканах уже плавают не один, и не два лепестка, а целый десяток. Сакэ совершенно забыт, а воздух колеблют тихие-тихие звуки. То мурлычет среброволосый лейтенант, косоде которого уже лежит где-то за пределами досегаемости. Он сидит на бедрах дражайшего и любимейшего капитана, как-то уж совсем нехорошо улыбаясь и сверкая сейчас открытыми красными глазами.
- Айзен-самаааа... - даже сейчас голос не теряет ноток насмешки и ехидства. - Приготовьтесь...
Тень, что притаилась на крыше, еле удержалась, чуть не рухнув.
А в ответ Гину раздался еле слышный смешок и шелест ткани косоде. Вот уже и капитанские тряпочки летят куда-то в сторону, на миг закрыв луну от этих двоих.
- Не дрожи так, Соуске, - насмешливо тянет Ичимару. - Ты же знаешь, что это не больно.
- Конечно. - хитро протягивают в ответ, явно сдерживая смех.
Вновь шорох ткани, да звук льющейся в стакан жидкости.
- Не дергайтесь, Айзен-самааа, я же просил. - Довольно тепло протянул Ичимару под звук шлепка.
Этого уже детская психика Хинамори не выдерживает. И под отчаянную мысль: "Бедный Айзен-сама! Что его заставляет делать этот... этот!!!" Момо падает в обморок.
А Ичимару обмакивает кисть в яркую красную краску и вновь проводит по обнаженной спине, оставляя яркую красную полосу.
- Постарайтесь не дрожать от смеха, Айзен-сама! - насмешливо тянет Ичимару, вырисовывая на спине у Айзена розовый куст...
- Ну я же обещал, что в полнолуние, когда у Кучики будет цвести сакура ты сможешь сделать все, что тебе пожелается. Поэтому потерплю, Ичимару. - Вполне себедовольно улыбается в ответ Айзен.

@темы: фанфикшен, PG-13, Bleach

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Alex Fox]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[вэйк ап мистер картер]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Alex Fox]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Луиза де Белль]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Неудачный день]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра